Творчество на основе конкуренции

Основатель и художественный руководитель киевской Мастерской театрального искусства «Сузiр'я» уверен, что «контрактная форма отношений - лучшая и для театра
 
 
Мастерская театрального искусства (МТИ) «Cузiр'я» избрала для себя путь ангажемента еще в 1988 году и стала первым ангажементным театром в Киеве и во всем СНГ. Сейчас их примеру последовали многие. В основном маленькие камерные театры без постоянной труппы, приглашающие актеров и режиссеров под каждую новую постановку. Объединяет их одно - мысли о том, как привлечь зрителя. «Поскольку сегодня решение пойти в театр - выражение серьезной потребности человека в искусстве. Ведь даже когда цена билета намного ниже, чем она должна быть, эти расходы занимают достаточное место в скудном бюджете современников. И человек осознанно делает выбор: потратить деньги на театр или на что-то другое», - утверждает художественный руководитель МТИ «Сузiр'я» Алексей Кужельный.
«&»: Алексей, сегодня театральному режиссеру все чаще приходится решать и творческие, и экономические вопросы одновременно. Как вы считаете, это необходимо, чтобы творческая личность умела считать деньги?
А. К.: В партийные времена было популярно сталкивать директора с главным режиссером театра. Так, чтобы они были в постоянном конфликте, делили труппу между собой и занимались вечной борьбой. Еще в тогда многие режиссеры поняли, что им не уйти от совмещения творчества с экономикой.
Сегодня же всякий режиссер, руководит он театром или только ставит спектакль, не может быть вне экономики. Потому что он на определенных условиях приглашает артистов, рассчитывает на определенный бюджет и т. п. С одной стороны, это очень хорошо. С другой - когда твои творческие замыслы заведомо корректируются финансовыми возможностями - наверное, не всегда радует. Но уметь считать деньги сегодня - нормальная ситуация для любой творческой личности.
«&»: Именно поэтому вас еще в 80-е годы привлек путь ангажемента?
А. К.: Такая схема работы театра - контрактная система ангажемента, где актеры приглашаются на определенные спектакли, - самая популярная в мире. Хотя, конечно, в любых странах существуют 3-4 больших театра - королевских или национальных - с постоянной, очень большой труппой. И они должны быть, а работа в них должна быть престижной и высокооплачиваемой.
Но мы решили пойти путем ангажемента. У нас нет постоянной труппы, мы приглашаем и актеров, и режиссеров. Я думаю, что скоро на такую систему перейдут практически все театры, так как эта формула не только экономически выгодна, но и этически более чиста. К тому же создает более широкие возможности для творчества: можно пригласить любого актера, любого режиссера.
Но некоторые думают по-другому. Актер боится, что не будет получать постоянную, хоть и небольшую, зарплату. А все потому, что не решен вопрос защищенности артиста: он может оказаться жертвой даже личностных отношений - с ним не продлят контракт, и все.
Многие говорят, что надо постепенно переходить на контрактную систему. А я считаю, что лучше в один день объявить актерам той возрастной группы, которые еще могут перепрофилироваться, что все получают пенсию и переходят на контрактную систему. Это было бы и лучше, и дешевле - и в моральном, и в экономическом плане - чем держать огромные труппы и медленно их сокращать. Что касается распространенного мнения, будто контракты станут заключаться только с молодыми актерами, то ничего подобного: в театре нужны и старики, и молодые, и актеры среднего возраста. Это лишь вопрос заинтересованности в актере как в профессионале и таланте.
«&»: Может быть, у нас слишком много людей актерской профессии?
А. К.: А что, инженерам кто-то гарантирует трудоустройство после вуза? Если человек посвятил себя этому делу и получил соответствующее образование, дальше - его личный риск. И я считаю, когда вопрос выживания стоит остро, художнику намного интереснее жить. Или он должен бросить искусство и заняться бизнесом. Кстати, очень многие артисты ушли в бизнес и прекрасно живут.
Контрактная система - вопрос серьезной реформы в области театра. Именно театра. Так как на эстраде, в шоу-бизнесе этот вопрос давно уже решился: в кого-то вкладывают деньги, в кого-то не вкладывают. И каждый сам для себя оценивает, сколько делать клипов и какую цену поставить за свое участие в концерте.
«&»: Где ваш театр находит средства, чтобы оплачивать работу нужных ему актеров?
А. К.: У нас свой путь: ставим неизвестную украинскую классику. Начали с Г. Сковороды, Т. Шевченко, Леси Украинки, И. Франко. Под эти постановки получаем деньги из бюджета города, нас дотирует Главное управление культуры. И хотя украинская классика - заведомо некоммерческие вещи, мы осознанно пошли на такой шаг. Ведь и эти спектакли могут стать коммерческими и привлечь зрителей, если потрудиться. Хотя риск здесь значительнее, чем при постановке пьес Б. Шоу, например. Потому что школьная программа не с лучшей стороны представляла отечественных драматургов, и зритель сейчас еще не очень привык к украиноязычным спектаклям.
Зато мы успешно эти спектакли показываем за рубежом, на различных международных фестивалях, в которых очень часто принимаем участие. Кстати, на международных фестивалях зритель почему-то лучше чувствует нашу национальную неповторимость и самобытность, чем мы сами способны оценить у себя дома. И такие контакты очень помогают проявить себя.
Еще одна особенность наших постановок в том, что они «маленькие» - мы придумываем такие декорации, которые разбираются и пакуются, как ручная кладь, а потом собираются в полноценные декорации. Ведь вывезти большой спектакль чрезвычайно сложно.
Да, и еще про дотации. Бюджетное финансирование - это не решение всех вопросов. Поскольку сегодня больше дотируется не театр, а зритель, который неспособен заплатить реальную стоимость билета.
«&»: Театр всегда будет оставаться дотируемым?
А. К.: Думаю, да, но вопрос в другом: какова логика этой дотации? Ведь деньги, прежде всего, уходят на оплату коммунальных услуг и на зарплату, независимо от того, сколько вы билетов продаете.
Сегодня помощь государства достаточно обобщенная. Она направлена на сохранение, а не на развитие. И это неплохо, и дай Бог... Но в дальнейшем нужно задуматься об эффективности того или иного театра, в зависимости от чего дифференцировать помощь. Это даст толчок для внутренних преобразований многим театрам.
Я не говорю, что дотации нужно полностью снять - это вообще гибель. Но способы ее распределения должны совершенствоваться, поскольку сегодня дотация, с одной стороны, дает возможность выжить, а с другой - рождает покой, смертельно опасный для театра как такового.
И хотя при помощи дотаций театру можно выжить, но так жить ему невозможно. Театр не может просто существовать, он должен все время работать на опережение. Мы сейчас очень довольны, т. к. два года проработали с полными залами. Но для удержания зрителя нужно идти дальше, иначе потеряем других, которые придут потом.
«&»: Но чтобы работать, как вы сказали, на опережение, необходимо ставить современную драматургию. На каких условиях театр договаривается с современными украинскими и зарубежными драматургами?
А. К.: Мы им платим деньги, но это не те деньги, конечно... Если билет стоит, условно, 10 грн., и продается 100 билетов, в сумме выходит 1000 грн. Из нее автор получает 2%, то есть 20 грн. И что самое удивительное, они готовы работать даже за эти смешные деньги, ведь драматургия не может развиваться от перекладывания пьесы в разные ящики стола. Пьеса должна ставиться все время.
В общем, с нашими авторами мы как раз находим общий язык, слава Богу. А вот с зарубежными - договориться практически невозможно. Например, мы долго вели переговоры с Олби. Однако для получения от него разрешения на постановку мы должны были взять на себя и выполнить целый ряд обязательств и не только финансовых. Потому что спектакль должен быть поставлен на высоком художественном уровне, дабы не разочаровать того же автора. Олби, например, знает о некоторых своих не очень удачных постановках в Украине. Он даже сказал: «Вы как-то меня странно ставите... И я не уверен в том, что это мне идет на пользу». Здесь уже даже не финансовый вопрос, а доверие к уровню театральной культуры страны.
«&»: Многим театрам удается зарабатывать, гастролируя по Украине. У вас есть такой опыт?
А. К.: У нас такой практики нет. И я не знаю примеров ни одного из украинских театров, гастроли которого были хотя бы самоокупаемыми, не говоря уже о прибыльности.
В Киеве большое количество театров, пропорционально количеству проживающих, чего в других украинских городах нет. Но если у нас, в Киеве, цена билета 10-12 грн., что нормально, то там, в глубинке, это могут быть только гастрольные цены и на очень ограниченное количество известных имен или на очень «раскрученные» спектакли. Мы многократно хотели подобное делать, т. к. у нас играют знаменитые актеры, и спектакли у нас очень мобильные. Но тем не менее, как только мы начинаем считать - проезд, проживание, аренда помещения и т. д., - сразу же видим полный убыток. Поэтому сегодня для нас гастроли по Украине абсолютно невыгодны.
«&»: Вы не один год руководите Международным фестивалем моноспектаклей «Київська Парсуна», и у вас была возможность изучить опыт работы зарубежных театров. Какие схемы они используют, и приемлемы ли они для украинских театров?
А. К.: Абсолютное большинство европейских театров имеет городскую поддержку. Но к этому они по-разному приходят.
Например, актриса из Амстердама, получившая на фестивале в Египте приз за главную женскую роль, поставила спектакль полностью на свои деньги. При этом декорации создала из... ста килограммов одежды «сэконд-хэнд». Показала этот спектакль на нескольких театральных фестивалях, собрала много отзывов о своей работе и получила от города деньги на второй спектакль. Вот таким образом город решает, кого он должен финансировать. К тому же там есть разные формы распределения денег. Если у нас все деньги идут на покрытие коммунальных услуг и зарплату обслуживающему персоналу, а на оплату ангажированным артистам мы должны заработать сами (продав билеты, например), то там деньги выделяются театру под личность, руководителя, актера. И эту сумму руководитель вправе потратить на что угодно: на ремонт, спектакль - это его личное дело. Вопрос только в дальнейшей посещаемости такого театра. И заработанные театром деньги остаются здесь же - государство не вмешивается в их распределение.
С американскими театрами вообще другая ситуация. Там есть специальные фонды, занимающиеся сбором денег от спонсоров и меценатов. Людей, которые вкладывают в искусство, там гораздо больше, т. к. меценатские деньги не облагаются налогами. Эти фонды по собственным критериям распределяют собранные деньги между театрами. Кроме того, большинство театров США не пользуются государственными дотациями и существуют на чисто коммерческой основе. Потому что в билете заложена его реальная цена, которую американцы в состоянии заплатить. И если билет стоит $30-100, то спектакль вполне реально «раскрутить». На этой «раскрутке» люди даже бизнес делают: выпускаются сувениры, игрушки, плакаты. Для нас такая схема - пока еще заоблачная сказка.
Плюс ко всему все зарубежные театры существуют по совершенно иной схеме проката. Если мы должны иметь в репертуаре, как минимум, десять названий и играть каждый день что-то новое, то они играют одно название так долго, пока этот спектакль собирает зрителей. К примеру, на Западе есть актеры, которые 20 лет подряд, каждый день выходя на сцену, играют одну и ту же роль.
«&»: А что мешает вам перейти на западную схему проката спектакля?
А. К.: Я уже об этом думал, и не раз. Поскольку экономически очень выгодно крутить один спектакль, не менять каждый день декорации, когда идет серьезная рекламная кампания по одному названию. Но пока нам надо преодолеть очень многие тенденции и традиции, так как мы к этому не привыкли. Нам сложно понять, как актер может каждый день играть одно и то же. И я пока не знаю отечественных аналогов такой схемы проката. Даже самые знаменитые спектакли в том же Театре на Таганке или в Ленкоме в Москве, несмотря на огромные очереди, никогда не прокатывались по нескольку раз подряд.
«&»: Алексей, что вам еще интересно в творческом плане, кроме вашего театра?
А. К.: Всегда интересовался вопросом театрализации, ритуализации жизни. Поэтому мне интересно все - от театрализации дня рождения до сценария 60-летия Бабьего Яра. Полагаю, в каждом моменте жизни должны быть элементы вневременного художественного единения.
Это мой способ существования, мечты, то, к чему я стремлюсь в любых формах проявления. И это нужно пытаться вокруг себя распространять - создавать праздник вокруг себя. Потому что когда человек думает только о том, как выжить и обустроить жизнь своих детей, он живет очень ограниченной во времени и в пространстве жизнью. Это засилье быта ведет к агрессии. А ежедневный праздник ведет в конечном счете к обществу, как мне кажется, неосознанно культурному в каждом моменте своей жизни.
Многие недовольны: есть нечего, а деньги тратятся на праздник. Мне кажется, это абсолютно несправедливые обвинения. Даже во время войны, блокады люди все равно праздновали. Это всегда было очень серьезным стимулом для жизни, серьезным моментом воспитания общей культуры. И если мне поручают какие-то концерты, массовые мероприятия, я всегда стремлюсь включить в любое площадное действо классическое и национальное искусство. И с радостью вижу, как это прекрасно воспринимается молодежью. Такие контакты на уличных театрализованных представлениях ведут потом людей и в театры, и в филармонические залы.
26/03/2001
”Компаньон” №12 Ирина Бурлакова